Маркес Габриэль Гарсия

Маркес Габриэль Гарсия

Очень старый человек с огромными крыльями

Габриэль Гарсиа Маркес

Очень старый человек с огромными крыльями

Дождь лил третий день подряд, и они едва успевали справляться с крабами, заползающими в дом; вдвоем они били их палками, а потом Пелайо тащил их через залитый водой двор и выбрасывал в море. Минувшей ночью у новорожденного был жар; видимо, это было вызвано сыростью и зловонием. Мир со вторника погрузился в уныние: небо и море смешались в какую-то пепельно-серую массу; пляж, сверкавший в марте искрами песчинок, превратился в жидкую кашицу из грязи и гниющих моллюсков. Даже в полдень свет был такой неверный, что Пелайо никак не мог разглядеть, что это там шевелится и жалобно стонет в дальнем углу патио. Лишь подойдя совсем близко, он обнаружил, что это был старый, очень старый человек, который упал ничком в грязь и все пытался подняться, но не мог, потому что ему мешали огромные крылья.

Напуганный привидением, Пелайо побежал за женой Элисендой, которая в это время прикладывала компрессы больному ребенку. Вдвоем они смотрели в молчаливом оцепенении на лежащее в грязи существо. На нем было нищенское одеяние. Несколько прядей бесцветных волос прилипло к голому черепу, во рту почти не осталось зубов, и во всем его облике не было никакого величия. Огромные ястребиные крылья, наполовину ощипанные, увязли в непролазной грязи двора. Пелайо и Элисенда так долго и так внимательно его рассматривали, что наконец привыкли к его странному виду, он им показался чуть ли не знакомым. Тогда, осмелев, они заговорили с ним, и он ответил на каком-то непонятном диалекте хриплым голосом мореплавателя. Без долгих размышлений, тотчас забыв о его странных крыльях, они решили, что это матрос с какого-нибудь иностранного судна, потерпевшего крушение во время бури. И все-таки они позвали на всякий случай соседку, которая знала все о том и об этом свете, и ей хватило одного взгляда, чтобы опровергнуть их предположения.

Это ангел,-- сказала она им.-- Наверняка его прислали за ребенком, но бедняга так стар, что не выдержал такого ливня да и свалился на землю.

Вскоре все уже знали, что Пелайо поймал настоящего ангела. Ни у кого не поднялась рука убить его, хотя всезнающая соседка утверждала, что современные ангелы не кто иные, как участники давнего заговора против Бога, которым удалось избежать небесной кары и укрыться на земле. Остаток дня Пелайо присматривал за ним из окна кухни, держа на всякий случай в руке веревку, а вечером вытащил ангела из грязи и запер в курятнике вместе с курами. В полночь, когда дождь кончился, Пелайо и Элисенда все еще продолжали бороться с крабами. Чуть погодя проснулся ребенок и попросил есть -- жар совсем прошел. Тогда они почувствовали прилив великодушия и решили между собой, что сколотят для ангела плот, дадут ему пресной воды и продуктов на три дня и отпустят на волю волн. Но когда на рассвете они вышли в патио, то увидели там почти всех жителей поселка: столпившись перед курятником, они глазели на ангела без всякого душевного трепета и просовывали в отверстия проволочной сетки кусочки хлеба, словно это было животное из зоопарка, а не небесное создание.

Его призыв к осторожности пал на бесплодную почву. Новость о пленном ангеле распространилась с такой быстротой, что через несколько часов патио превратился в рыночную площадь, и пришлось вызвать войска, чтобы штыками разогнать толпу, которая каждую минуту могла разнести дом. У Элисенды заболела спина от бесконечной уборки мусора, и ей пришла в голову хорошая мысль: огородить патио забором и за вход брать пять сентаво с каждого, кто хочет посмотреть на ангела.

Люди приходили аж с самой Мартиники. Приехал как-то бродячий цирк с летающим акробатом, который несколько раз пролетал, жужжа, над толпой, но на него никто не обратил внимания, потому что у него были крылья звездной летучей мыши, а не ангела. Отчаявшиеся больные прибывали со всего Карибского побережья в поисках исцеления: несчастная женщина, с детства считавшая удары своего сердца и уже сбившаяся со счета; мученик с Ямайки, который никак не мог заснуть, потому что его мучил шум звезд; лунатик, каждую ночь встававший, чтобы разрушить то, что делал днем, и другие с менее опасными болезнями. Посреди этого столпотворения, от которого дрожала земля, Пелайо и Элисенда хотя и бесконечно устали, но были счастливы -- меньше чем за неделю они набили деньгами матрасы, а вереница паломников, ожидавшая своей очереди посмотреть на ангела, все тянулась, пропадая за горизонтом.

Случилось так, что в те дни в местечко прибыл один из многих ярмарочных аттракционов, блуждающих по Карибскому побережью. Грустное зрелище -женщина, превращенная в паука за то, что однажды ослушалась родителей. Посмотреть женщину-паука стоило дешевле, чем посмотреть ангела, кроме того, разрешалось задавать ей любые вопросы о ее странном обличье, рассматривать ее и так и эдак, чтобы ни у кого не оставалось никаких сомнений в отношении истинности свершившейся священной кары. Это был отвратительный тарантул размером с барашка и с головой печальной девы. Люди поражались не столько внешнему виду этого исчадия ада, сколько той скорбной правдивости, с которой женщина-паук рассказывала подробности своего несчастья. Девчонкой она сбежала однажды из дому на танцы вопреки воле родителей, и когда, протанцевав всю ночь, она возвращалась домой по лесной тропе, страшный удар грома расколол небо надвое, в открывшуюся расщелину метну-лась из бездны ослепительная молния и превратила девушку в паука. Ее единственной пищей были комочки мясного фарша, что добрые люди бросали иногда ей в рот. Подобное чудо -- воплощение земной правды и суда Божьего,-- естественно, должно было затмить высокомерного ангела, который почти не удостаивал взглядом простых смертных. Кроме того, ...

Маркес Габриэль Гарсия

Габриэль Гарсиа Маркес

Очень старый человек с огромными крыльями

Дождь лил третий день подряд, и они едва успевали справляться с крабами, заползающими в дом; вдвоем они били их палками, а потом Пелайо тащил их через залитый водой двор и выбрасывал в море. Минувшей ночью у новорожденного был жар; видимо, это было вызвано сыростью и зловонием. Мир со вторника погрузился в уныние: небо и море смешались в какую-то пепельно-серую массу; пляж, сверкавший в марте искрами песчинок, превратился в жидкую кашицу из грязи и гниющих моллюсков. Даже в полдень свет был такой неверный, что Пелайо никак не мог разглядеть, что это там шевелится и жалобно стонет в дальнем углу патио. Лишь подойдя совсем близко, он обнаружил, что это был старый, очень старый человек, который упал ничком в грязь и все пытался подняться, но не мог, потому что ему мешали огромные крылья.

Напуганный привидением, Пелайо побежал за женой Элисендой, которая в это время прикладывала компрессы больному ребенку. Вдвоем они смотрели в молчаливом оцепенении на лежащее в грязи существо. На нем было нищенское одеяние. Несколько прядей бесцветных волос прилипло к голому черепу, во рту почти не осталось зубов, и во всем его облике не было никакого величия. Огромные ястребиные крылья, наполовину ощипанные, увязли в непролазной грязи двора. Пелайо и Элисенда так долго и так внимательно его рассматривали, что наконец привыкли к его странному виду, он им показался чуть ли не знакомым. Тогда, осмелев, они заговорили с ним, и он ответил на каком-то непонятном диалекте хриплым голосом мореплавателя. Без долгих размышлений, тотчас забыв о его странных крыльях, они решили, что это матрос с какого-нибудь иностранного судна, потерпевшего крушение во время бури. И все-таки они позвали на всякий случай соседку, которая знала все о том и об этом свете, и ей хватило одного взгляда, чтобы опровергнуть их предположения.

Это ангел,-- сказала она им.-- Наверняка его прислали за ребенком, но бедняга так стар, что не выдержал такого ливня да и свалился на землю.

Вскоре все уже знали, что Пелайо поймал настоящего ангела. Ни у кого не поднялась рука убить его, хотя всезнающая соседка утверждала, что современные ангелы не кто иные, как участники давнего заговора против Бога, которым удалось избежать небесной кары и укрыться на земле. Остаток дня Пелайо присматривал за ним из окна кухни, держа на всякий случай в руке веревку, а вечером вытащил ангела из грязи и запер в курятнике вместе с курами. В полночь, когда дождь кончился, Пелайо и Элисенда все еще продолжали бороться с крабами. Чуть погодя проснулся ребенок и попросил есть -- жар совсем прошел. Тогда они почувствовали прилив великодушия и решили между собой, что сколотят для ангела плот, дадут ему пресной воды и продуктов на три дня и отпустят на волю волн. Но когда на рассвете они вышли в патио, то увидели там почти всех жителей поселка: столпившись перед курятником, они глазели на ангела без всякого душевного трепета и просовывали в отверстия проволочной сетки кусочки хлеба, словно это было животное из зоопарка, а не небесное создание.

Кто может однозначно различить, где заканчивается абсурд реальности, а где начинается фантазия любого писателя? С одной стороны, жизнь настолько разнообразна, что в ней могут быть чрезвычайные стечения обстоятельств или просто ситуации, которые не вкладываются в обычные рамки, а с другой, – разве сознательные писатели-реалисты всегда придерживались лишь фактов? Художественное слово тем и отличается от документа, что там всегда можно найти определенное обобщение, реалистические произведения спокойно могут включать в себя символическое

Содержание, но есть еще вопросы, что именно считает реальностью художник. Для атеиста Бог – выдумка, для верующего – часть действительности. Кроме того, не следует путать реализм изображаемого факта с реализмом идеи: они часто не совпадают. Стопроцентно символические произведения могут удивительно метко отобразить реальные тенденции и сущность явлений, или наоборот: извне реалистические могут оказаться откровенным враньем.

«Я реалист, – говорил о себе Рафаэль Гарсиа Маркес, – так как верю, что в Латинской Америке все возможно, все реально… и считаю, что задача писателя заключается

В том, чтобы добиться соответствия между литературой и действительностью». Хотя эти слова касаются романа «Сто лет одиночества», они являются справедливыми для всего творчества этого писателя, стиль которого был назван «магической литературой».

Реализм Маркеса – во внутренней правдивости. А вот относительно фантастического компонента… Лучше рассмотреть это на конкретном примере.

Каждый верующий человек уверен в существовании ангелов. По крайней мере теоретически. Почему бы ангелу не посетить землю? В Библии мы неоднократно слышали о таких случаях. Это фантастическая история или нет? Уже тяжело утверждать однозначно. А то, что происходит в рассказе «Старик с крыльями» вокруг этого чрезвычайного, но не такого уже и фантастического для верующих события – целиком реально.

Как современный человек будет реагировать на чудо? Беспрекословно именно так, как это делали люди, которые увидели этого старикана с крыльями: кто-то видит лишь зрелище, кто-то не верит своим глазам, хотя будто и не испытывает удивление и ищет соответствующее объяснение, а в целом чудо оказывается чем-то лишним в будничной жизни.

А теперь вспомним некоторые библейские сюжеты. Далеко не всегда ангелы и святые появлялись перед глазами людей в небесном сиянии. Наоборот, проверяя моральное, духовное состояние людей, они принимали временами более чем скромный вид. Но отношение людей к ним решало дальнейшую судьбу целых городов и даже народов: кто-то получал награду, кто-то – наказание. Перед уничтожением Содома и Гоморы, например, тоже имела место подобная проверка.

Старый и немощный ангел ничего не дарит, никого не наказывает и даже ничего не пророчит. А может, и пророчит, но никто не понимает его языка – разве не символический момент? Даже священник не желает признавать в ангеле ангела (хотя и не возражает, что это возможно). Он лишь предостерегает не спешить с выводами тех, кто и так особенно не спешит, так как «если крылья не могут служить главным признаком определения разницы между ястребом и аэропланом, то еще меньше по ним можно распознать ангела», или, дескать, в его виде недостаточно достоинства. При этом он на самом деле просто не желает брать на себя ответственность за признание чуда чудом, а шлет письма в вышестоящую инстанцию, где также начинают уклоняться от окончательного ответа, пишут отписки с дополнительными вопросами – и это длится вплоть до исчезновения самого ангела.

А как относятся к находке – ангела – обычные люди? Пелайо держит его в курятнике, когда (с помощью ангела) выздоравливает его ребенок, он готов отпустить «старика с крыльями», но любопытство соседей и родственников оказывается сильнее чуда: он забывает о лучших намерениях и торгует зрелищем. Итак, что-то небесное, духовное по определению, становится средством получения денег, а спектакль надоедает и пользы от ангела уже нет, последний уже просто бесит случайных хозяев. Даже признательности они не ощущают, хотя значительно улучшили свое материальное положение: «На собранные деньги они выстроили большой двухэтажный дом, с балконами и садом, сделали везде высокие пороги, чтобы зимой к дому не проникали крабы, а на окна установили железные решетки, чтобы не проникали ангелы». Им не нужно чудо. Приземленность мировосприятия не дает им даже понять необычность того, что происходит.

«Ангел был единственным, кто не брал участия в событиях, в которых он был причиной» – пишет Маркес. Если мотивации всех людей, которые видели ангела, понятны, то именно его бездеятельность может казаться странной. Но в этом прячется главный философско-этический смысл рассказа, который становится понятным, если попробовать найти объяснение этой бездеятельности. Люди вокруг ангела настолько погрузились в будничность, что даже не заслуживают на наказание (о награде вообще не идет речь). Не только посланца высших сил, а даже живое существо равное себе не видят они в ангеле, но делают это быстрее через душевную ограниченность, чем из-за злого умысла, которого нет. Они не понимают, что делают, и ангел просто летит от них, лишает их чуда своего присутствия, так как они не дорожат этим чудом. А вместе с ним идет от людей что-то волшебное и важное, чего они не распознали и не постигли.

Разве это не реальность нашей современности? Может, следует задуматься, сколько важного для души мы теряем, даже не замечая, что чудо было рядом и что вообще было чудо.

Габриэль Гарсиа Маркес

Очень старый человек с огромными крыльями

Дождь лил третий день подряд, и они едва успевали справляться с крабами, заползающими в дом; вдвоем они били их палками, а потом Пелайо тащил их через залитый водой двор и выбрасывал в море. Минувшей ночью у новорожденного был жар; видимо, это было вызвано сыростью и зловонием. Мир со вторника погрузился в уныние: небо и море смешались в какую-то пепельно-серую массу; пляж, сверкавший в марте искрами песчинок, превратился в жидкую кашицу из грязи и гниющих моллюсков. Даже в полдень свет был такой неверный, что Пелайо никак не мог разглядеть, что это там шевелится и жалобно стонет в дальнем углу патио. Лишь подойдя совсем близко, он обнаружил, что это был старый, очень старый человек, который упал ничком в грязь и все пытался подняться, но не мог, потому что ему мешали огромные крылья.

Напуганный привидением, Пелайо побежал за женой Элисендой, которая в это время прикладывала компрессы больному ребенку. Вдвоем они смотрели в молчаливом оцепенении на лежащее в грязи существо. На нем было нищенское одеяние. Несколько прядей бесцветных волос прилипло к голому черепу, во рту почти не осталось зубов, и во всем его облике не было никакого величия. Огромные ястребиные крылья, наполовину ощипанные, увязли в непролазной грязи двора. Пелайо и Элисенда так долго и так внимательно его рассматривали, что наконец привыкли к его странному виду, он им показался чуть ли не знакомым. Тогда, осмелев, они заговорили с ним, и он ответил на каком-то непонятном диалекте хриплым голосом мореплавателя. Без долгих размышлений, тотчас забыв о его странных крыльях, они решили, что это матрос с какого-нибудь иностранного судна, потерпевшего крушение во время бури. И все-таки они позвали на всякий случай соседку, которая знала все о том и об этом свете, и ей хватило одного взгляда, чтобы опровергнуть их предположения.

Это ангел,-- сказала она им.-- Наверняка его прислали за ребенком, но бедняга так стар, что не выдержал такого ливня да и свалился на землю.

Вскоре все уже знали, что Пелайо поймал настоящего ангела. Ни у кого не поднялась рука убить его, хотя всезнающая соседка утверждала, что современные ангелы не кто иные, как участники давнего заговора против Бога, которым удалось избежать небесной кары и укрыться на земле. Остаток дня Пелайо присматривал за ним из окна кухни, держа на всякий случай в руке веревку, а вечером вытащил ангела из грязи и запер в курятнике вместе с курами. В полночь, когда дождь кончился, Пелайо и Элисенда все еще продолжали бороться с крабами. Чуть погодя проснулся ребенок и попросил есть -- жар совсем прошел. Тогда они почувствовали прилив великодушия и решили между собой, что сколотят для ангела плот, дадут ему пресной воды и продуктов на три дня и отпустят на волю волн. Но когда на рассвете они вышли в патио, то увидели там почти всех жителей поселка: столпившись перед курятником, они глазели на ангела без всякого душевного трепета и просовывали в отверстия проволочной сетки кусочки хлеба, словно это было животное из зоопарка, а не небесное создание.

Его призыв к осторожности пал на бесплодную почву. Новость о пленном ангеле распространилась с такой быстротой, что через несколько часов патио превратился в рыночную площадь, и пришлось вызвать войска, чтобы штыками разогнать толпу, которая каждую минуту могла разнести дом. У Элисенды заболела спина от бесконечной уборки мусора, и ей пришла в голову хорошая мысль: огородить патио забором и за вход брать пять сентаво с каждого, кто хочет посмотреть на ангела.

Люди приходили аж с самой Мартиники. Приехал как-то бродячий цирк с летающим акробатом, который несколько раз пролетал, жужжа, над толпой, но на него никто не обратил внимания, потому что у него были крылья звездной летучей мыши, а не ангела. Отчаявшиеся больные прибывали со всего Карибского побережья в поисках исцеления: несчастная женщина, с детства считавшая удары своего сердца и уже сбившаяся со счета; мученик с Ямайки, который никак не мог заснуть, потому что его мучил шум звезд; лунатик, каждую ночь встававший, чтобы разрушить то, что делал днем, и другие с менее опасными болезнями. Посреди этого столпотворения, от которого дрожала земля, Пелайо и Элисенда хотя и бесконечно устали, но были счастливы -- меньше чем за неделю они набили деньгами матрасы, а вереница паломников, ожидавшая своей очереди посмотреть на ангела, все тянулась, пропадая за горизонтом.

В семье рыбака Пелайо и его жены Елисенды случилось несчастье: заболела единственный ребенок. Однажды утром, вернувшись с моря, Пелайо увидел на своем дворе старенького деда с крыльями. «Он был одет, как нищий, череп его был лысый, как колено, рот беззубый, которую старика, большие птичьи крылья, общипанные и грязные, лежали в болоте, и все это вместе придавало ему смешного и замысловатых форм …» Супруги осмелилось обратиться к старому, но тот ответил им какой непонятном языке. Тогда Пелайо и Елисенда позвали соседку, много видела странного в жизни, и та сразу сказала, что это ангел, который, возможно, прилетел за ребенком, но ливень сбила его на землю.

Вскоре все село узнало, что в доме Пелайо находится живой ангел. Рыбалка, предупрежден соседкой, что ангелы в это время года являются очень опасными, запер старика в проволочном курятнике. А когда наконец утих дождь, оказалось, что ребенок супругов выздоровела. Пелайо и Елисенда решили, что утром дадут ангелу воды, пищи на три дня и отпустят старого в открытое море. Но когда они вышли во двор, оказалось, что возле курятника скопились соседи, которые бросали старом пищу через сетку, словно цирковой животному.

И все думали, что делать с ангелом: некоторые предлагали назначить его председателем вселенной, другие — генералом, который выиграл бы все войны, третьи — вывести с его помощью новый род крылатых людей.

Появился и отец Гонзага. Он поздоровался со старым латыни, но тот в ответ буркнул что-то на своем языке. «Священнику сразу не понравилось то, что ангел не понимает Божьей языка и не умеет уважать Божьих слуг. Потом отец Гонзага заметил, что старик слишком похож на земного человека … и ничего в жалкой внешности старика не свидетельствовало о величии и достоинстве ангела ».. Поэтому, выйдя из курятника, священник предостерег прихожан, сказав, что крылья ни о чем не свидетельствуют, и они — атрибут не только ангелов, ибо и дьявол умеет перевоплощаться и обманывать неосторожных людей. Но эта речь не имела никаких последствий. Вскоре во двор Пелайо набилась уйма людей, которые чуть не развалили дом. И тут Елисенди пришло в голову брать с каждого, кто хочет посмотреть на ангела, деньги — пять сентаво. Люди шли и шли, и Пелайо с Елисендою вдруг обнаружили, что «у них собралась уже кругленькая сумма; менее чем за неделю они заполнили медяками все сосуды, которые имели в доме …».

Двор Пелайо снова стало безлюдным, хотя хозяева не имели на что жаловаться, за полученные деньги они перестроили дом, завели целую кроличью ферму, накупили много дорогих нарядов. Но ангел так и остался в курятнике. Ребенок рос, начала ходить, играла в курятнике, ангел относился к ней так же равнодушно, как и к другим. «Однажды мальчик и ангел одновременно заболели ветряной оспой. Вызвали врача. … Больше врача удивили крыла старого, которые были такими естественными в этом организме, возник логичный вопрос: почему их не имеют другие люди »?

Через несколько лет мальчик пошел в школу, новый дом состарился, а курятник совсем развалился, и ангелу некуда было деваться. Он слонялся по двору, домом и мешал хозяевам. Ангел очень постарел, уже почти ничего не видел, а из крыльев повыпадали перьев. Хозяева даже боялись, что старый умрет, но ангел выздоровел, и у него даже начало расти долгое и твердое перья, как у старых птиц. А однажды утром Елисенда увидела, что ангел пытается взлететь, и хотя не сразу, но ему удалось подняться вверх. Елисенда долго смотрела вслед ангелу, «который наконец собрался от них и полетел в сторону моря, превратившись в маленькую черную точку».